Матильда посмотрела прямо в сверкавшие яростью глаза этой гигантской женщины и абсолютно спокойно сказала:

— Я весь урок не отходила от своей парты, мисс Транчбул. Больше я ничего не могу сказать.

Неожиданно класс дружно выступил против директрисы.

— Она не вставала с места! — кричали дети. — Матильда даже не двигалась! Все сидели на месте! Вы наверное, сами опрокинули стакан!

— Я опрокинула его сама? — взревела Транчбул. — Какому идиоту могло прийти в голову такое? Скажите, мисс Хани, вы наверняка всё видели! Кто опрокинул стакан?

— Дети не делали этого, мисс Транчбул, — ответила учительница. — Я могу поклясться, что никто из них не сходил с места, кроме Найджела, который всё это время стоял в углу, как вы ему и велели.

Транчбул зло посмотрела на мисс Хани.

— Я говорю правду, — сказала мисс Хани. — Должно быть, вы сами нечаянно его опрокинули. Такое часто случается.

— Я сыта вами по горло! — рявкнула Транчбул. — И я не собираюсь больше тратить своё драгоценное время.

С этими словами она промаршировала через весь класс и вышла, громко хлопнув дверью.

В полнейшей тишине мисс Хани подошла к своему столу.

— Фу! — сказала она. — Думаю, уроков на сегодня хватит. Вы свободны. Можете пойти на площадку и подождать родителей, когда они заберут вас.

Второе чудо

Матильда не ушла из класса вместе со всеми. Когда дети исчезли за дверью, она осталась сидеть за партой, тихая и задумчивая. Ей необходимо было рассказать кому-нибудь о том, что сегодня произошло. У неё не было сил держать в себе такой огромный секрет. Ей нужен был один-единственный слушатель, мудрый и понимающий взрослый, который помог бы ей разобраться в этой совершенно невероятной истории со стаканом.

Ни от матери, ни от отца толку не добьёшься. Даже если они и поверят в эту историю, что весьма сомнительно, до них вряд ли дойдёт весь смысл этого поразительного события. И тут, недолго думая, Матильда решила, что единственным человеком, с которым она хотела бы поделиться своей тайной, была мисс Хани.

Они с Матильдой остались в классе одни. Мисс Хани сидела за учительским столом и просматривала какие-то бумаги.

— Матильда, почему ты не ушла со всеми? — спросила она, отрываясь от бумаг.

— Можно мне поговорить с вами?

— Конечно! Что стряслось?

— Со мной произошло нечто необычное, мисс Хани.

Мисс Хани сразу же насторожилась. С тех самых пор, когда она дважды совершенно безрезультатно разговаривала о Матильде сначала с директрисой, а потом с её ужасными родителями, мисс Хани постоянно думала об этой девочке, пытаясь найти способ помочь ей. И вот теперь Матильда сидит перед ней с каким-то странным выражением лица и спрашивает разрешения поговорить. Мисс Хани никогда прежде не видела у неё таких широко открытых, серьёзных глаз.

— Слушаю тебя, Матильда, — сказала она. — Расскажи мне, что же такое необычное с тобой произошло?

— Мисс Транчбул ведь не исключит меня из школы? — спросила Матильда. — Я не подкладывала тритона ей в кувшин. Клянусь, это не я!

— Я знаю, что это не ты! — ответила мисс Хани.

— Неужели меня исключат?

— Думаю, нет, — сказала мисс Хани. — Директриса просто немного перенервничала, вот и всё.

— Это хорошо, — сказала Матильда, — но я не об этом хотела поговорить с вами.

— Так о чём же ты хотела поговорить со мной, Матильда?

— О том стакане, в котором был тритон, — начала девочка. — Вы видели, как он опрокинулся прямо на мисс Транчбул?

— Конечно видела.

— Так вот, мисс Хани, я его не трогала. Я даже близко к нему не подходила.

— Я это знаю, — сказала мисс Хани. — Ты же слышала, я сказала директрисе, что ты не могла этого сделать.

— Да, я слышала, но вообще-то это сделала я, мисс Хани, — сказала Матильда. — Вот об этом я и хотела поговорить с вами.

Мисс Хани внимательно посмотрела на девочку и, помолчав, сказала:

— Что-то я никак не пойму, о чём ты.

— Я так разозлилась, что меня обвиняют в том, чего я не делала, что я заставила это произойти, — сказала Матильда.

— Заставила произойти что?

— Я заставила стакан перевернуться.

— Я всё равно не понимаю, что ты имеешь в виду, — мягко сказала мисс Хани.

— Я сделала это глазами, — сказала Матильда. — Я смотрела прямо на стакан и очень хотела, чтобы он перевернулся, а потом в глазах у меня сделалось горячо и как-то странно, и какая-то сила выскочила из них, и стакан опрокинулся.

Мисс Хани неотрывно смотрела на Матильду сквозь очки в металлической оправе, а Матильда также неотрывно смотрела на учительницу.

— Что-то я никак не пойму, — произнесла мисс Хани. — Ты хочешь сказать, что приказала стакану перевернуться, так?

— Да, мисс Хани, — ответила Матильда, — я приказала глазами.

Мисс Хани задумалась. Она была уверена, что Матильда не лжёт ей, скорее всего, чересчур пылкое воображение Матильды завело её слишком далеко.

— Ты имеешь в виду, что ты сидела на своём месте, вот как сейчас, и взглядом приказала стакану перевернуться? — спросила она.

— Что-то вроде этого, мисс Хани.

— Если ты смогла это сделать, то это одно из самых великих чудес со времён Иисуса, — ответила мисс Хани.

— Я сделала это, мисс Хани.

«Удивительно, — подумала учительница, — как далеко может унести ребёнка его воображение». Она решила закончить этот разговор как можно мягче.

— А ты не смогла бы повторить это ещё раз?

— Я не уверена, — ответила Матильда, — но думаю, что смогу.

Мисс Хани поставила пустой стакан на середину стола.

— Налить в него воды? — спросила она, улыбнувшись.

— Думаю, это не имеет значения, — ответила Матильда.

— Хорошо, тогда сядь на своё место и попробуй его перевернуть.

— Для этого потребуется время, — сказала девочка.

— Сколько угодно, — ответила мисс Хани. — Я никуда не спешу.

Матильда, сидевшая во втором ряду, метрах в трёх от мисс Хани, положила локти на парту и, подперев лицо руками, сосредоточилась.

« Падай, стакан! — мысленно приказала она. — Ну, давай же!»

Губы её не двигались, она не произнесла ни звука. Она сконцентрировалась, собрав всю свою волю, и ощутила, как снова, только теперь быстрее, чем в первый раз, в глазах стало горячо, и электрическая энергия вырвалась наружу, и миллионы маленьких ружей выстрелили по стакану. Она увидела, как он сначала закачался, потом наклонился и, звякнув об стол, упал в тридцати сантиметрах от мисс Хани, сидевшей сложив руки.

Мисс Хани застыла с раскрытым ртом, глаза у неё сделались величиной с блюдце. Она не могла произнести ни слова. Она просто онемела, увидев чудо, и, уставившись на стакан, отпрянула от него, словно в нём была опасность. Потом, медленно подняв голову, мисс Хани взглянула на Матильду. Та сидела белая как мел, её била мелкая дрожь, глаза остекленели и, казалось, ничего перед собой не видели. Постепенно её лицо стало преображаться, глаза ожили и заблестели, она молча приходила в себя.

Мисс Хани тоже немного дрожала. Она ждала, наблюдая, как к девочке медленно возвращается сознание. И вдруг щёлк — и лицо Матильды снова стало по-ангельски спокойным.

— Со мной всё в порядке, — сказала Матильда и улыбнулась. — Не волнуйтесь, мисс Хани.

— Похоже, ты была где-то далеко отсюда, — прошептала мисс Хани с благоговением.

— О да! Я летала среди звёзд на серебряных крыльях, — сказала девочка. — Это было так чудесно!

В полном восхищении мисс Хани смотрела на Матильду, как будто та действительно упала с неба, словно мальчик-звезда из сказки Оскара Уайльда.

— На этот раз получилось быстрее, — тихо сказала Матильда.

— Это невероятно! — воскликнула мисс Хани. — Я не верю! Этого просто не может быть!